В Сумах открылась выставка картин черниговских художников
Во вторник 7 июля в Сумской городской галерее открылась выставка работ художников — членов Черниговского областного союза художников Украины.
Владимир Матвейцев «Триптих»
Экспозиция расположилась в двух залах галереи. Картины из левого зала достаточно привычны для сумского зрителя — тут пейзажи и виды на архитектурные объекты. В принципе, такой живописью, в основном, радуют жителей областного центра и члены Сумской организации СХУ.
Ранее мы писали: Благотворительный аукцион сумских художников. Все лоты
А вот в правом зале расположились картины из несколько иного ряда. Тут много фантазии, образности, неожиданных сюжетных поворотов. Сразу привлекает внимание триптих Владимира Матвейцева под названием «Крестный ход». На нём изображёны: поцелуй Иуды, путь Христа на Голгофу и Христос уже после снятия с креста. Сложная библейская тема, безусловно, раскрыта с должной глубиной и вызывает в зрителе соответствующие чувства. Лица на картинах выписаны в традициях древнерусской иконописи. В частности, вспомнились лики с икон Феофана Грека.
Полотна, представленные в правом зале, радуют разнообразием тем, техник и жанров.
Для примера, остановимся на картине Алексея Потапенко, названой автором «Кормилица».
Алексей Потапенко «Кормилица»
Замечательно, как одним поворотом сюжета показана наша зависимость от материального мира. И в том смысле, что огромная часть нашей жизни идёт на то, чтобы добывать хлеб насущный с маслом, то есть, фактически, на обслуживание и ублажение той коровы, которая нас кормит. И в том, что если нас кормить некому, то никакой свободы не надо, потому что голод — злее любого хозяина. Ну и много ещё чего можно сказать, размышляя на тему того, что первично и кто находится внутри кого – мы в корове (то есть в материальном мире) или она в нас. В любом случае давать ответы — не работа художника. Его задача — создать гармоничный философско-эстетический образ, вызывающий работу мысли и чувства, и призывающий к сотворчеству. И автор картины «Кормилица» блестяще справился с вышеназванной задачей.
В целом, правый зал выглядит очень по-европейски: содержательно и разнообразно. А сама идея такой выставки представляется весьма удачной. Ведь древний Чернигов с одной стороны, вроде как тоже провинция, а мы привыкли ориентироваться на столичные образцы. А тут такая вот вполне столичная живопись, которая вполне могла бы и не попасть на глаза сумскому зрителю.
Выставка называется «Барви Придесення» и продлится до 26 июля.
P.S. А в художественном салоне (ул.Петропавловская ,47, напротив ЦУМа) можно познакомиться с выставкой графики авторов из Чернигова. Если вкратце, то по силе это как правый зал галереи.
(оценок ещё нет)
Загрузка...
Хороші роботи, хороша виставка. Всі роботи досить пристойного рівня. Мені теж сподобалась «Кормилица». Нешаблонно. Деякі роботи перегукуються з роботами сумських художників. Я налічив п»ять прізвищ наших митців, які по стилю дуже схожі з чернігівськими. Хороша ідея, і взагалі обмін думками, картинами, емоціями- то добре…
Не хочу плохого писать. А как не напишешь, глядя на эти две картинки и читая эту статью. По-прежнему не могу покинуть одр больничный. Может, оно и к лучшему. Живьем такое видеть? По силам ли будет?
Картина «Кормилица». Прямоугольная, чуть ли не под линейку, корова на разномерных костылях и с дефектной резиновой перчаткой вместо вымени. А внутри − жирные крестьяне. В память о Шагале, корову подвесили на воздушные шарики. Художник − со всей очевидностью маляр знатный, не хуже Вакулы из «Вечеров». Куда там Поттеру с Кейпом да и всей средневековой западноевропейской живописи с ее коровами!
Чтобы дрянь, при всей ее очевидности, не была сразу признана таковой, нужно отправить работу на выставку. И тут за дело возьмутся специалисты, патологически опасающиеся потерять статус специалистов. Мне терять нечего, поэтому лучше я прослыву тупым неандертальцем, чем признаю в этой работе «гармоничный философско-эстетический образ, вызывающий работу мысли и чувства, и призывающий к сотворчеству»,− как написано в статье.
А хлеб насущный с маслом? Это для философской значимости написано?
Под хлебом в священной книге подразумевался и хлеб, как таковой и хлеб духовный.
Если говорить о хлебе как таковом, то главный смысл был в том, что хлеб просился только на сегодняшний день, только по минимуму. Будет день завтрашний, будет новая молитва. Никакие запасы впрок здесь не нужны. Тем более, масло.
Если говорить о хлебе духовном, хлебе небесном, без которого человек не способен провести ни одного дня в духовной жизни, то масло здесь более, чем не уместно. К сведению, слово «насущный» означает, что этот хлеб по своему свойству выше всего существующего хлеба.
Триптих с овощами. Там вроде бы изображены люди, но рисовались они с кабачков. Возможно, перед этим автору снился летающий гроб с Модильяни. Хотя Модильяни работал скорее со сладким перцем. Называется работа «Крестный ход». У меня одна надежда, что на триптихе изображены события 1-2 веков до нашей эры. Крестные распятия у римлян тогда были в ходу. Если изображены более поздние события, то это просто несуразица, рожденная отсутствием страха Божьего.
Евгений, спасибо за комментарий! Мы очень ценим твоё мнение. Особенно в сфере изобразительного искусства.
Выздоравливай скорее!
Игорь, спасибо. Даже, если ты меня подкалываешь, а именно это я подозреваю, все равно, спасибо.
Поверь, не было у меня желания просто что-то написать. Удручен был.
«Кормилица» еще туды-сюды, а «Триптих» — это совсем не то.
«Триптих» стал воплощением художником самого себя, своего стиля, своей мастеровитости. Страдания послужили только материалом для личностной реализации мастера. Мастер в них виден, страдания — нет. Опасное дело — видеть в Писании брендовую тему. Опасное дело — отходить в писании от точности в сюжете. Это не античный миф, с которым запросто можно развлекаться, как угодно и присочинять любую самобытную трактовку.
И еще один вопрос? Ради чего были страдания?- Ради воскресения!
Для меня приемлемы и «Поцелуй» и «Крестный ход» и «Снятие», но как отдельные картины. Но, если речь о триптихе, то он не может завершиться одними страданиями. Нужен квадриптих с Воскресением. Иначе художника можно сопричесть к тем, которые поставили печать на камне гроба, которые хотели утаить от нас Воскресение — главный смысл и суть всего произошедшего. Но это моя субъективная точка зрения.
Тоже согласен.Но тут такая дилемма возникает. С одной стороны, вроде бы в голове у каждого библейская тема трактуется как -то по своему и редко художнику удаётся попасть в адекват со всеми.
А с другой стороны, настоящий художник должен всегда пытаться дотянуться до неба, то есть касаться высоких тем. В этой связи мне кажется, что автор сознательно обрекал себя на критику, дотрагиваясь до такого огромного, что заведомо не объять …
Игорь, не сочти за занудство, но хочу слегка поправить твое письмо.
1. Об этих событиях нельзя говорить, как о библейских. Хотя формально возражений быть не может, поскольку Евангелие − составная часть Библии. Однако говоря о страданиях Спасителя, как о библейской теме, мы косвенно уравниваем Ветхий и Новый Заветы. Но Ветхий завет уже исполнен, все прообразования совершились и потеряли свою значимость с приходом Спасителя. Христианин живет только в свете Нового Завета. Соответственно и тема должна обозначаться более конкретно − не как библейская, а как евангелистическая.
2. Библейские темы не могут трактоваться как-то по-своему. Это воспрещено! Какое может быть уважение к Писанию, если кто как хочет, в зависимости от уровня своей порочности, сам его трактует? Написано Святым Духом и прочтено должно быть Святым Духом. Для этого существует святоотеческие толкования. «Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» − послание к Коринфянам.
3. Художнику надо попадать не в адекват со всеми, а в адекват со священным Писанием.
Полностью согласен с тем, что ты написал: «настоящий художник должен всегда пытаться дотянуться до неба, то есть касаться высоких тем».
А вот с тем, «что автор сознательно обрекал себя на критику» не согласен. Думаю, что здесь тот случай, когда автор недодумано отнесся к своей работе.
Ну, и, между прочим, для справки. Во время снятия Иисуса с креста жен-мироносиц не было. Они стояли поодаль. Святые жены были свидетельницами Его страданий, присутствовали при Его погребении, но с креста не снимали.
1. От Марка: Были тут и женщины, которые смотрели издали: между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшего и Иосии, и Саломия.
2. От Матфея: Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи.
3. От Луки: Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это.
4. Иоанн о них в этом событии вообще не упоминает.
Я, с твоего позволения прокомментирую только пункт второй. Речь идёт не о трактовках смыслов — они безусловны, а о форме изображения чувств. Сто людей поставь рядом и пусть они плачут или смеются — и все они будут это делать по-своему и по-разному. То же и при изображении чувства — каждый художник материализует такую идеальную субстанцию как чувство индивидуально.
Теперь вопрос: Вера — это чувство ? Или это некое внутреннее состояние, лишённое чувственности ?
Ну, вот! Доболтался! Теперь меня к ответу. Деваться некуда.
1. Я не знаю, что такое вера. Не дорос еще до этого понятия.
2. Могу лишь сослаться на то, что читал у человеков, которым было доступно духовное видение. Хотя и здесь сомневаюсь, хватило ли у меня ума понять то, о чем они писали.
2.1. Понялось мне, что вера — не совсем «чувство» и не совсем «внутреннее состояние, лишённое чувственности».
2.1.1. Не совсем чувство, потому что чувственность — явление душевное, а не духовное. А в душевных проявлениях можно забрести куда угодно, вплоть до дьявольских сетей.
2.1.2. Не совсем «внутреннее состояние, лишённое чувственности», потому что ощущение и знание веры вроде бы должны быть. Тут же к самому себе вопрос: «чувство знания» может быть или «чувство» и «знание» — это взаимоисключающие слова?
2.1.3. Вера ближе к истинному знанию.
2.2. Точно можно сказать, что вера — это дело. Это действие. Это не чувство, а жизнь в действии.
Вера без дел мертва, — сказал Апостол. Речь шла не о добрых делах вообще, а о делах веры.
Самый яркий пример веры, веры как дела — это принесение жертвы Авраамом.
Чем он руководствовался? Чувствами? Вряд ли. Не стал бы он тогда отправлять на заклание родного сына.
Но разве можно сказать, что он был лишен чувств и делал жертвоприношение с холодностию? Тоже вряд ли. Сердце его не могло не трепетать.
У него было знание. Он производил действие, действие веры. Он верил.
Думаю, что если осознать и понять и принять поступок Авраама, то тогда можно приблизиться и к пониманию «Веры».
Сознаюсь, мне это пока не совсем под силу.
Замечательный ответ! *THUMBS UP*
Однако из него, кроме многого прочего следует, что вера и дела веры малообъяснимы на уровне неких фраз, выстроенных по законам формальной логики. Потому-то библейские сюжеты и влекут людей искусства, у которых другие способы и инструменты понимания
Совершенно верно! У художника другой способ и инструмент понимания. Художник — избранный человек. Данный ему талант дает возможность находить особый путь к познанию.
Мне кажется, художник, успешно отобразивший новозаветный сюжет, должен стать немного другим человеком после создания своей картины. Если в нем после работы изменения не произошли, пусть самые малые, то что-то не так он сделал. Тут он сам себе судья.
Причем, речь не об иконописцах — тут будет совсем другой разговор — речь о светском художнике, речь о жанровых работах.
И мне кажется, художник работая в этом направлении должен думать, думать, думать.
Должен постоянно сверяться с Евангелием и по содержанию и по духу.
Должен быть постоянно в страхе впасть в самообольщение.
Должен в некотором смысле отказаться от себя, как от творческой личности, и стать скромным слугой своего таланта, чтобы на картине был не он, а именно то, что на ней изображено. Узнать его индивидуальность — дело искусствоведов и зрителей и они с этим делом справятся.
Если к такому напряжению ума и к такому самоотречению художник не готов, то не стоит ему браться за библейские сюжеты. Пусть его прекрасная кисть остается на земле и радует тем, чем может. Да хоть бы «Кормилицей». В ней, по крайней мере, совершенно правильно отображено, что у коровы 4 рабочих соска.
Надо бы жизнь Брюллова посмотреть. Изменился ли он после «Последнего дня Помпеи»?
Хотя чего ему меняться? Картина вполне католическая — плотских страстей или, как сейчас говорят — сексуальности там хватает.
Что-то мне вспоминается, что Брюллов вообще был, кажется, другого вероисповедания. Как бы не протестант. Но точно не помню.
Это ты очень здорово заметил, что творец выходит из мира своего произведения,после завершения работы над ним другим человеком. Ну если, конечно, произведение случилось.
Интересно, а Бог стал другим после того как создал мир? )
Бог неизменен и непостижим.
Лучше этой темы не касаться, чтобы случайно не сморозить чего-нибудь.
Непостижимость не означает запрет на постижение. На этом практически всё великое искусство основано…
Конечно, нет запрета на постижение. Для этого и существует катафатический метод в противовес апофатическому. Если бы люди не постигали хоть что-то, они бы слова не могли молвить о Боге. И мы бы с тобой вообще ничего не знали.
Именно уже постигнутое подсказывает художнику, что к этой теме надо относиться с трепетом и страхом. Так, как относился к этому Рублев, но не так, как относился к этому Рафаэль.
Но Рублёв же иконы писал, в отличие от Рафаэля…
Относительно трепета и страха согласен. Мне кажется, что в обсуждаемом триптихе страх как раз присутствует…
Рафаэль писал удивительно духовные творения, и не надо сравнивать с Рублевым, а то и Врубеля заодно вспомним. Все это разные и одновременно гениальные мастера. Иконопись и религиозная живопись это разные виды искусства. И нельзя ставить приоритеты, потому как все творчество идет от Творца и имеет место быть, собственно, так же как и Библия, добротолюбие, святоотеческая религиозная литература и размышления светских писателей о Боге.
Нравится читать Ваши диалоги, очень интересно, призывают к размышлениям.
Что касается работ современных художников на библейскую тему, то практически таковых произведений ооочень мало, потому как люди стоят еще за порогом, а уже хотят выразить себя в этой теме, и получается, к сожалению, ложь. Без стяжания веры, смирения, милосердия, прощения и воцерковления сложно создать или написать высоко духовное. Это большой труд над собой. К примеру современные иконы — сплошное «золото» и блеск, а образа то нет, и тут же старенькая, темная, потертая иконочка, написана простым богомазом в 19- нач. 20 вв., в кот. открывается удивительный образ, цепляет за душу и уже не забудешь. А потому, что писал истинно верующий человек, по благословению, милосердствуя и постясь, это его молитва, писанная душой, а краски и доски это уже подсобный материал.
Отчего же Врубеля не вспомнить? Это полезно знать живущим. Плохо он со своими демонами кончил.
О гении Рафаэля можно писать сколько угодно. Вряд ли кто будет возражать. И я не буду возражать.
А что до духовности Рафаэля, так мне от себя неловко писать. Лучше процитирую достойного автора, к мнению которого присоединяюсь полностью:
1. С кого итальянские живописцы писали изображения святейших жен? − со своих любовниц. Знаменитые Мадонны Рафаэля выражают самое утонченное сладострастие. Известно, что Рафаэль был развратный человек, желал выразить идеал, действующий на него наиболее сильно, и нередко кидал кисть, чтоб кинуться в объятия предстоявшей ему натурщицы.
2. Все движения, позы, физиономии на картинах — чувственны, страстны, притворны, театральны; ничего в них нет святого, духовного. Так и видно, что живописцы были люди вполне плотские, не имевшие ни малейшего понятия о состоянии духовном, никакого сочувствия к нему, и потому не имевшие никакой возможности изобразить человека духовного живописью.
3. Не имея понятия о том, какое положение принимают черты лица углубленного в молитву мужа, какое положение принимают его глаза, уста, руки, тело — они сочиняют в воображении своем произвольную мечту, и сообразно ей устанавливают натурщика или натурщицу. В результате отличная кисть изображает на полотне совершенную нелепость.
4. Святых нужно изображать свято − простыми, спокойными, радостными, смиренными, в таких одеждах, какие они носили, в положениях и движениях самых скромных, исполненных благоговения, основательности, страха Божия. Изображению святого должны быть чужды изысканная поза, движение, изображающее восторженность, положение лица романическое, сентиментальное, с открытым ртом, с закинутою кверху головою или с сильно устремленными кверху глазами. Последнее положение, к которому обыкновенно прибегают для изображения молитвенного состояния, именно и воспрещается иметь при молитве святыми Отцами. Также не должно изображать святых жен и дев с опущенными книзу глазами: дева начинает тогда опускать вниз глаза, когда явится в ней ощущение греховное; в невинности своей она глядит прямо.
Мастера высокого возрождения никогда не писали канонических образов, это удел иконописцев, а что касается святости и красоты это разные понятия . Мадонны Рафаэля это высшая гармония красоты и совершенства, по этому поводу есть множество мнений выдающихся искусствоведов и литераторов, Данилова, Алпатов, Лазарев и т.д. и т.п.
«Мастера высокого возрождения никогда не писали канонических образов»
Ой!
Надежда, римский понтифик никогда вам не простит этого заявления. Вы же всей латинянской росписи инкриминировали неканоничность.
Мне остается только радостно согласиться с вами.
Правда, Джотто с Боттичелли и другие Леонарды расстроятся. Да и фиг с ними!
Евгений, не мне Вам напоминать, что православная и католическая живопись имеют одни корни, идущие от Византии. В православии сохранялись традиции, а западноевропейские художники писали то, что им заказывали Папы и ксендзы. У католиков главными в декоре храмов были фреска, витраж, скульптура и картина на религиозную тематику, как правило с культом Распятия и Мадонны. Художники писали так, как диктовала Римская, Болонская и Венецианская академии искусств. Если у нас доминирует смирение, то там на первом плане чувственность, страсти, словом одни эмоции, от чего и проторенессанс, возрождение перешло в маньеризм, а затем в барокко. Уже Джотто и Чимабуе нарушают традиции средневекового иконописания. Не случайно Феофану Греку ближе была православная идеология, потому он и уехал в Россию, хотя его суровые аскетические образы так и не прижились. Католические мотивы были очень популярны у нас, оттуда их везли иконописцы. И не случайно батюшка Серафим Саровский молился перед Богоматерью молящейся с опущенным долу взором, (потому, что этот образ был принят не умом а духом и сердцем, и это выше нашего понимания), и завтра церковь празднует нашу Чудотворную Ахтырскую, тоже со сложенными в молитве руками, как у католиков, и Христос — Новая Паска — это тоже привнесенный из запада библейский образ Себастьяна художника Мантеньи, а «Коронование Богородицы» — этот сюжет полностью повторяет католический извод, распространенный с известной картины Веласкеса для церкви в Мадриде. В русской иконе очень сильно прижились фряжские традиции (красивенькие) привнесенные Ушаковым. К примеру Наш Спасо-Преображенский собор, за исключением Св. Лаврентия и Ап. Архипа, несмотря на 19 век они написаны очень духовными авторами.
Чи-ма-буе! Я такого и не знаю. Он что, негр что ли? Из африканского племени?
Эх, Надежда, Надежда… Веласкес никогда не обманывал своих ближних. А вы?
Вчера не пришли… А я вас ждал. Все бегал и бегал за калитку — высматривал. Обещали же! И не пришли.
Женя, простите, видит Бог не судилось. Очень хотела быть на Вашем вечере, но головная боль меня не пустила, и знаю, что на таких встречах больше работаешь, чем отдыхаешь. Мне всегда интересно читать и слушать Вас, есть о чем подумать. Замечательно, что у нас есть такие интеллектуалы, мир становится наполненным, спасибо Вам.
Ченни ди Пепо (Чимабуэ) Флорентийский живописец (1240-1320). Прозвище Чимабуэ означает «Быкоголовый». Он был последним итальянским художником, работавшим в византийской манере.