«Колибри» в гостях у Чехова

Хорошая история характеризуется несколькими признаками.

Во-первых, она увлекательная. Во– вторых, в ней наличествует кульминация и неожиданный (или философский) финал. В–третьих, она недлинная. В-четвёртых, она рассказана таким языком, который интересен сам по себе.

Все эти качества, несомненно, присущи лучшим миниатюрам, недавно завершившегося конкурса прозаических миниатюр «Колибри».

Впрочем, конкурс постепенно перерастает в постоянно действующий литературный проект. Уже давно определены победители и розданы награды, а череда событий вокруг «Колибри» не завершается. Вот и в субботу 14 декабря участники проекта собрались на Луке в доме-музее А.П. Чехова, чтобы почитать свои миниатюры в обстоятельствах, напрямую связанных с автором знаменитого афоризма «Краткость – сестра таланта».

После небольшой экскурсии по музею, проведенной гостеприимной хозяйкой Анной Кожевниковой, все расположились за столом с чаем и сладостями. Модератором чтений выступила главный редактор АТС Лариса Ильченко, представителем слушательской общественности — известный поэт Лев Скрынник, музыкальными паузами, во время которых звучали песни Булата Окуджавы, ведал вооружившийся гитарой, автор этих строк. А все остальные читали свои миниатюры и активно их обсуждали.

Незаметно за чтением, разговорами и песнями пролетели более четырёх часов. День стал вечером и закончился построением планов на будущее, потому что, хотя физические силы авторов-слушателей уже и подошли к концу, но ощущения того, что данная тема исчерпана не было и близко. Напротив – нарисовались новые перспективы, возникли авторские дуэты и креативные идеи грядущих чтений. 

В этой связи, как всегда, позволю себе философско-лирическое отступление от формата репортажа.Чем хорош жанр прозаической  миниатюры?  Чтобы лучше увидеть достоинства предмета, нужно сравнить его с другими. Я много присутствовал на чтениях поэтических и вот какой делаю вывод: стихи слушать сложнее. В стихотворении, как правило, много символики, словесной игры, музыки – всё это отвлекает от смысла. Хотя, очень часто и нет никакого смысла, а просто туман один. Японцы свои хайку по два раза читают. Так там три строчки. А если стихотворение состоит из 4-6 катренов?  Его надо раз десять подряд повторять, чтобы слушатель начал его действительно слышать.

Кроме того, по-настоящему сильное стихотворение написать настолько же сложнее, чем прозу, насколько создать летательный аппарат сложнее, чем наземный транспорт. Стихи — для полётов, а проза – для путешествий на земле. Я видел много хороших, великолепных прозаиков, которые оказывались беспомощными поэтами. Классические  примеры — Владимир Набоков или Иван Бунин. А вот у Пушкина, скажем, или у Лермонтова – прекрасная проза, конгениальная их стихотворчеству. Я уже не говорю про Бориса Пастернака и его «Доктора Живаго». Другое дело, что поэтам часто лениво и скучно писать длинные прозаические тексты. Ведь поэзия, повторюсь, —  это полёт. Да ещё и с музыкой.

И всё было бы замечательно, но подавляющее большинство поэтов только кажутся себе летающими птицами —  жаворонками или, на худой конец, воробьями. А на самом деле, 99%  пишущих стихи подобны  курам, слетающим с забора, трепеща крыльями, чей полёт завершается в момент приземления, то есть завершения автором трудов написания .

Как по мне, человечеством за все его века написано не так много сильных стихотворений. Хорошо, если пара сотен наберётся. А в основном – руда… И уж ни в коем случае невозможен вариант, когда человек живёт себе свою успешную прагматическую  жизнь, и вдруг однажды вечером, в пароксизме внезапно снизошедшего вдохновения пишет прекрасные стихи.

Нет. За право писать стихи, которые интересно читать и слушать другим (и не только твоим близким родственникам) надо платить жизнью, неодинаковостью своей, вечным дискомфортом в обществе. Но и это сосем не гарантия, что ветреный бог поэзии смилостивится и хотя бы пару раз за всю жизнь бросит несколько хороших строчек в твои протянутые  руки.

В общем, замечательно слушать соловьиные песни гениев, но их так мало, что обычно попадаешь на куриное кудахтанье графоманов.

Отрывки из романов тоже не очень хорошо читать вслух. В романе надо следить за сюжетом, как-то понять героя, принять его. В целом, основная задача романиста состоит в том, чтобы создать живой образ своего лирического героя, чтобы читатель мог представить его поведение и за пределами романа. А для этого необходимо большое пространство текста, которое тяжело осваивать на слух. Мало кто из писателей может поразить стилем так, что его прозу читаешь, как настоящие стихи —  Гоголь, Толстой, Платонов, тот же Набоков иногда. Гении, одним словом.

А вот прозаические миниатюры могут писать и просто умные и талантливые люди. Даже не писатели. Талантливая миниатюра – это хорошая история, с описания характеристик которой мы начали этот репортаж. Во время наших чтений в музее Чехова меня не оставляло удивление; как это у них, авторов,  возникает всё в голове: сюжеты эти, персонажи, декорации, в которых развивается действие…Моментами возникало ощущение, что ты в театре — так явственно проступали описываемые события.

Именно такая оптимальная литературная форма позволяет собрать их в голове слушателя все вместе и разложить, как пасьянс, и тогда раскрывается удивительное богатство человеческого внутреннего космоса, и возникают вопросы во множестве, и за вопросом цепляется новый вопрос, и за мыслью новая мысль, ведь это же происходит разговор о самом интересном, что есть у нас, людей – о жизни.

Если кто-то скажет, что  в подобные игры он наигрался ещё в пионерском лагере, когда после отбоя  в палате они рассказывали друг другу разное интересное, то я ещё раз обращу его внимание на обстановку, в которой проходили чтения.  Дом–музей А. П.Чехова, интерьер конца XIX века, чай, самовары, изысканное словесное кружево песен Булата Окуджавы, талантливые тексты авторов, ни слова о политике…

В итоге, если  добираясь с утра на Луку, куда доехать после известной транспортной реформы сумского мэра Геннадия Минаева крайне сложно, я угрюмо думал о самом реформаторе в терминологии того раздела из учебника по биологии,  где  речь идёт о парнокопытных, то возвращался я уже в совсем ином лексическом и образном модусе.

«Ах, этот Генка! Ах, мерзавец! Ах, негодяй!» — думал я, добираясь пешком от Луки домой с гитарой за плечами под прекрасным тёмно-синим кантовским звёздным небом, украшенным круглощёкой, сияющей от радости встречи со мной Луной…

 Источник: медиа портал АТС creativpodiya.com

(1 голос, оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Читайте ещё по теме:

Остап Вишня. Время и судьба

Иван Зеленцов. Стихи

Цензура — необхідний запобіжник чи ворог свободи слова?

«Ніч музеїв» у Сумах (програма)

Найден союзник многовековому литературному методу реализму

К годовщине со дня рождения А.П.ЧЕХОВА