Алексей Курганов (Сирожа Боцманков). Яблоки
Номинация «Вишневый сад»
… давление было сто сорок на девяносто.
─ Хоть сейчас в космос, ─ сказал Кустиков и начал снимать с руки Павла Назаровича манжету. Снял, свернул трубочкой, сунул в чехол.
─ Таблетки-то пить? ─ спросил старик.
─ Вот эти, ─ ответил Кустиков. ─ Утром и вечером.
Павел Назарович, кряхтя, поднялся с дивана, вышел в сени и вернулся оттуда с полиэтиленовой сумкой. В сумке были яблоки.
─ Не-не! ─ замотал головой Кустиков. ─ Не возьму! Ещё восемь вызовов!
─ После вызовов зайди, ─ предложил старик. ─ Куда девать-то? Пропадут ведь. Санька не берёт, ты отказываешься. Жалко. Ведь одна к одной…
─ На рынок отнеси, ─ посоветовал Кустиков.
─ Сроду не торговал…
─ И зря. Сейчас все торгуют. Кругом одни бизнесмены.
Кустиков поднялся.
─ Зайдёшь? ─ спросил Павел Назарович.
─ Дядь Паш! ─ повысил было голос Кустиков, но взглянул на старика и тон сбавил.
─ Не знаю. Может, зайду. Может, нет. Не обещаю.
Иван Сергеевич Кустиков работал участковым врачом уже одиннадцатый год, сразу после института. Сначала хотел пойти на
«скорую», но передумал: на «скорой» работа хотя и поживее, зато колготная, ни днём, ни ночью никакого покоя. На участке работать хотя и скучнее, зато спокойнее.
— Работа для пенсионеров, — пренебрежительно сказал тогда, при распределении, Санька Ляпишев, ещё школьный, а потом и институтский товарищ.
— На участке с тоски подохнешь. Только и будешь по старикам да хроникам мотаться, нытьё их выслушивать.
─ Тише едешь ─ дальше будешь, ─ ответил ему Кустиков. ─ Я ─ человек мирный.
Хотя надо признать, что насчёт пациентов Санька был прав: большинство были действительно старики и хроники, как правило, и те, и другие в одном лице. Павел Назарович был таким типичным представителем, пенсионером-гипертоником. Как-то незаметно перешли на «ты», хотя старик называл Кустикова не по имени, а Сергеевичем, а Иван его — дядей Пашей.
На последнем вызове Кустикову неожиданно повезло: сын пациентки заехал домой на обед и теперь собирался назад, на работу.
─ Вы через порт поедете? ─ спросил Кустиков.
Мужик кивнул.
─ Меня до Красногвардейской подбросите?
Мужик снова кивнул: какой вопрос!
─ А куда на Красногвардейской-то?
─ Седьмой дом.
─ К дяде Паше, что ли? ─ догадался мужик.
─Ага.
─ Живой ещё?
─ Живой.
─ Сад у него шикарный! ─ неожиданно сказал мужик. ─ Яблони элитные. Привет передавайте. Скажите: от Васьки Рябоконя, сына Дмитрия Силыча. Помнит, небось.
Кустиков открыл калитку, прошёл по дорожке, обогнул угол дома и увидел Павла Назаровича. Старик неподвижно сидел на лавке, в ногах валялась знакомая полиэтиленовая сумка, из которой по земле раскатились большие румяные яблоки. Кустиков подошёл ближе, заглянул в уже ничего не видящие глаза. По привычке потрогал пульс, потом сверху вниз провёл по стариковским глазам ладонью, достал из бокового кармана своей куртки мобильный телефон, из другого ─ записную книжку, нашёл телефон павланазарычева сына и начал тыкать пальцем в клавиши…
Читать другие миниатюры, участвующие в конкурсе «Колибри»
(5 голос, оценка: 4,60 из 5)
Загрузка...
Жаль старичка, но лучше умереть внезапно, не успев испугаться, неизмученным болезнью. А яблоко – символ жизни, питаясь яблоками, продлеваешь молодость
Реальная история из практики врача «Скорой помощи»
Яблоневый сад, как образ Рая
Всі люблять яблука, а продавати клопітно. Раптово життя закінчилося