Диана Аверина-Луговая (Н.Е. Кафка) Она.
На заре к ней приносили спящих младенцев. На закате к ней приносили орущих младенцев. В полдень к ней приходили девы с заплаканными глазами, а в обеденный перерыв к ней забегали женщины, сидевшие на диетах. На диване в приемной лежала кошка с круглогодичными котятам, и было неясно, как работал этот кошачий конвейер: кошка не двигалась, а котята сменяли друг друга каждые пару месяцев.
В этом доме не было мужчин. Даже на иконах. Дети мужского пола не в счет: кто знает, какой ценой давалось им исцеление.
Она не шептала молитвы над болящими, не снимала порчу и не выливала испуг. Она смотрела женщинам в глаза, и они уверяли ее, что чувствуют тепло и внутренний трепет. Они несли ей деньги и фотографии, вытаскивая и то, и другое из неведомых глубин ситцевых лифчиков. Фотографии она рвала, не щадя улыбок, а деньги тратила на еду, оплату коммунальных услуг и племянников, количество которых было доподлинно неизвестным.
По слухам, она лечила СПИД, рак и бесплодие. Но женщины, верящие в ее могущество, все, как одна, были многодетны и на диспансерном учете не состояли.
Однажды к ней даже забрел священник. Но бесы, если они и в ней и обитали (а места в ней, грузной и неохватной, было предостаточно), ничем не обнаружили свое присутствие. И даже после его ухода все осталось по-прежнему: она не ушла в монастырь — и не перестала брать деньги за визит.
Говорят, она вышла замуж в прошлом году: свадьбу и 60-летие отмечали в один и тот же день. Говорят, муж запретил ей исцелять больных. Говорят, они уехали в Польшу. Но я-то знаю, что она умерла еще пару лет назад от передозировки снотворного.
Перейти к голосованию
Читать другие миниатюры, участвующие в конкурсе «Колибри»
(оценок ещё нет)
Загрузка...
комментарии