Четыре сумасшедших гения, или Цена озарения

Искусство никогда не было доступно человеку в его обычном бытовом состоянии. Даже большой художник в обыденной жизни не способен к созданию шедевра.

Для этого надо, чтобы пришла Муза, посетило вдохновение, то самое поэтическое безумие, о котором ещё Платон писал:

«Творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых».

Однако у этого состояния, когда вдруг падают оковы разума и мир становится прекрасно-понятным, и язык поддаётся, и речь льётся, и краски ложатся, будто кто-то высший водит твоей рукой – у этого состояния есть и обратная, «тёмная» сторона: безумие настоящее.

И творчество, кроме всего прочего – ещё и игра с огнём, прогулка по лезвию бритвы – тут в любой момент можно увлечься, заиграться и уже не выскочить в нормальное человеческое естество. Так случалось со многими, кто творил на пределе чувств и эмоций, кто жил ради ожидания прихода этих мигов «божественного вдохновения».

Торквато Тассо (1544-1595)  — последний великий итальянский поэт эпохи Возрождения.  К 1575 году он уже создал своё главное творение – поэму «Освобожденный Иерусалим», которая стала для Тассо «пропуском в круг бессмертных». Но современники приняли её неоднозначно. Как результат, не особо религиозный прежде Тассо  вдруг услышал «ангельские трубы Страшного Суда» и узрел Бога в облаках.

Началось всё с бесконечных исповедей, которыми Тассо изводил главного инквизитора Болоньи, а закончилось манией преследования. Ровно в день 35-летия у поэта случился сильный приступ болезни, после чего его отвезли в госпиталь св. Анны и посадили на цепь, как буйнопомешанного. Там его продержали 7 лет – ещё и потому, что кающийся и обвиняющий себя во всех смертных грехах Торквато Тассо по пути обвинял в ереси и разврате весь двор местного правителя, герцога Альфонсо.  А это же был не просто сумасшедший, а известный и талантливый поэт!  И люди ему верили…

Спустя  семь лет Альфонсо таки сжалился и отпустил безумного стихотворца скитаться по свету.

К счастью (если это выражение уместно в данном контексте), приступы болезни у Тассо чередовались с временами просветления, и Тассо в лечебнице и потом в годы дальнейших своих странствий работал: вёл переписку, сочинял философские трактаты и занимался стихотворчеством.

К тому времени в его стихах поэзия стала всё больше уступать место религиозной риторике. В ноябре 1594 года Тассо получил от папы приглашение в Рим, чтобы его, как великого поэта, короновали на Капитолийском холме. Однако 25 апреля 1595 года, так и не дожив до коронования, Торквато Тассо покинул этот мир.

image1s

Личность, творчество и, увы, биография Торквато Тассо стали путеводной звездой для другого великого и трагического поэта – Константина Батюшкова (1787-1855).

Батюшков сошёл с ума в 34 года, прожив ровно половину своей жизни в состоянии уже нетворческого безумия.  Хотя как сказать… Вот последнее стихотворение Батюшкова,  датируемое примерно 1853 годом:

Премудро создан я, могу на Вас сослаться:
Могу чихнуть, могу зевнуть;
Я просыпаюся, чтобы заснуть,
И сплю, чтоб вечно просыпаться…

Многие стихи современных поэтов гораздо ближе к интересам науки психиатрии, чем это…

Впрочем, в последние 34 года жизни творчество для Батюшкова было уже прошлым. Как сообщает  лечивший Батюшкова доктор Антон Дитрих:

«В состоянии помешательства Батюшков говорил по-итальянски и вызывал в своем воображении некоторые прекрасные эпизоды «Освобожденного Иерусалима» Тассо, о которых он громко и вслух рассуждал сам с собой… С ним было невозможно вступить в беседу, завести разговор… Больной… отделился от мира, поскольку жизнь в мире предполагает общение».

Вот уже действительно: каждый сходит с ума по-своему. В отличие от Тассо, который своим безумием не давал покоя всем, Батюшков как раз абсолютно перестал интересоваться внешним миром и зажил в своём.  При этом любопытны две детали.

Батюшков в первой половине своей жизни был болезненным человеком: хвори буквально  преследовали  его. А жил он трудно и мужественно: средств не хватало, надо было помогать родственникам, плюс участие в двух войнах и ранения…  Всё это способствовало болезненному состоянию мнительного поэта.

А во время психической болезни окружающие удивлялись вдруг наступившему физическому здоровью безумного Батюшкова. Будто и вправду ему было лучше в своем воображаемом мире.

Роль Батюшкова в русской поэзии явно недооценена. А ведь именно он создал тот поэтический язык, в лоне которого расцвёл гений Пушкина. Влюбленный в Италию, он чувствовал себя «случайным северянином» и пытался в своих русскоязычных стихах с помощью фонетических приёмов передать звонкое солнечное звучание итальянской речи, полемизируя со сторонниками славянофильской  школы, которые призывали строить стихи на базе тяжёлой старославянской лексики и ритмики. Трудно представить себе Пушкина, пишущего на таком языке, как трудно представить себе Колумба, гребущего в Америку на вёслах без паруса…

ima2ges

В отличие от Батюшкова, его немецкой «рифме» Гельдерлину —  «швабскому Батюшкову» — в этом смысле повезло больше. 

Его творчество, в какой-то момент забытое, было актуализировано и вознесено на пьедестал современности великими немецкими философами.

Но сначала о «рифмовке» судеб. Гёльдерлин (1770-1843) и Батюшков практически современники: их жизни пересеклись на 56 лет. Гёльдерлин прожил 72 года и тоже ровно половину этого срока пребывал в состоянии полного безумия. Оба провели  остаток дней в глубокой провинции (Тюбинген и Вологда), хотя до этого блистали в столицах. Оба искали свою настоящую родину в античности: Гёльдерлин – в Элладе, а Батюшков – в  Древнем Риме. Оба туда, в итоге, и попали навсегда.

Но Гёльдерлин жил в Пруссии, в стране философов. В студенческие годы его однокурсником, соседом по комнате и лучшим другом был Гегель. А вторым соседом по комнате был Шеллинг! Трудно представить в устах аполитичного «музыканта слова» Батюшкова знаменитую фразу поэта-философа Гёльдерлина:

«Что всегда превращало государство в ад на земле – так это попытки человека сделать его земным раем».

А Гёльдерлина занимали подобные вопросы. Гёльдерлин полагал удовлетворительной только ту научную систему, которая стоит в связи и гармонирует с идеалом прекрасного. Роман «Гиперион», самое крупное из произведений Гёльдерлина, как раз и представляет собой литературную попытку связать воедино философию и поэзию. В «Гиперионе» он прямо говорит о том, что греки без поэзии едва ли бы стали народом философов.

Как результат такой очевидно плодотворной позиции, творческое наследие Гёльдерлина стало предметом размышлений Ф. Ницше, К. Ясперса, М.Хайдеггера и других крупных философов.

Великий (если не величайший) философ ХХ века Мартин  Хайдеггер посвятил творчеству Гёльдерлина работу «Гёльдерлин и сущность поэзии», где, в частности, сказано:

«Будем ли мы теперь считать Гельдерлина запутавшимся в некоем пустом и преувеличенном самоотражении из-за недостатка Полноты Мира? Или же мы признаем, что этот поэт, благодаря избытку напора, поэтически прорывается мыслью в основу и в центр бытия?»

im3ages

Именно попыткой такого прорыва стала жизнь ещё одного великого философа-поэта – Фридриха Ницше (1844 – 1900), также заплатившего за немыслимый свет глубочайшего прозрения последующей тьмой разума. 

Молодой Ницше был почитателем Гёльдерлина. Оба Фридриха воспринимали себя частью Древней Греции.

Обоих влекла и завораживала судьба Эмпедокла, согласно легенде, бросившегося в жерло вулкана, чтобы его чтили, как бога. В трагедии «Смерть Эмпедокла» Гёльдерлин выводит образ философа, который бросается в Этну, пережив мгновение триумфа, опасаясь, что такое мгновение, высшее в его жизни, больше ему не суждено будет пережить. У Гёльдерлина Эмпедокл —  бунтарь, мятежник, наделенный чертами сверхчеловека. Ницшеанский, в общем, персонаж.

Кстати, согласно той же легенде, боги не приняли всего Эмпедокла и вулкан выбросил его сандалии. Так и боги вдохновения не приняли целиком жизни Ницше, Гёльдерлина, Батюшкова и Тассо и выбросили часть их, как вулкан – сандалии Эмпедокла,  в некое другое, небожественное существование…

Ещё по теме: Как вызвать музу? Рецепты великих

P.S.

Не дай мне Бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад:
Когда б оставили меня
На воле, как бы резво я
Пустился в темный лес!
Я пел бы в пламенном бреду,
Я забывался бы в чаду
Нестройных, чудных грез.
И я б заслушивался волн,
И я глядел бы, счастья полн,
В пустые небеса;
И силен, волен был бы я,
Как вихорь, роющий поля,
Ломающий леса.
Да вот беда: сойди с ума –
И страшен будешь, как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку, как зверка,
Дразнить тебя придут.
А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров —
А крик товарищей моих,
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.

Александр Пушкин

Источник: медиа портал АТС creativpodiya.com

 

1 балл2 балла3 балла4 балла5 баллов (4 голос, оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...

Читайте ещё по теме:


комментариев 16

  1. Гость:

    «… боги вдохновения не приняли целиком жизни Ницше, Гёльдерлина, Батюшкова и Тассо и выбросили часть их, как вулкан – сандалии Эмпедокла, в некое другое, небожественное существование…»

    Нам ли судить, какое из двух состояний божественнее…
    И зачем Бог закрывает сознание…
    Может, останавливает мысли несвоевременные? Предоставляя возможность сегодняшним продолжать их…

  2. Светлана Юрьевна Ткаченко:

    Уважаемый И.Касьяненко! Вы хоть и являетесь моим главным оппонентом вредительства, но мой долг искренне вмешаться в вашу последующую жизнь, дабы сохранить не последнего поэта современности городу! Я давно наблюдаю за тенденцией вашей неуёмности характера! Вы никому не даёте обывательского покоя жизни! Этот факт проводит очевидность аналогии вашего здоровья разума со здоровьем разума Тассо! Бросайте пагубное увлечение этим поэтом, не замыкайте круг цепи нездравомыслящих! И Ницше быстрее бросьте! Раз уж Вы раскрыли эту мистическую цепь, то она Вас поглотит и останутся только ваши, простите, не новые кроссовки!
    Отходите как можно скорее от иррационализма, и мы все Вас ждём в стенах спасительного рационализма!
    Спасайтесь, уважаемый И.К !

    • Игорь Касьяненко:

      Уважаемая Светлана Юрьевна! Спасибо Вам за беспокойство! Только Вы это напрасно. Там где я живу давно нету иррациональных вулканов, в основном у нас рациональные болота….. .

      • Всё у нас есть! Спасибо, Игорь, за блестящую статью! Испытал редкое наслаждение. Думал всего Пушкина знаю, а это стихотворение в контексте статьи прозвучало как новенькое! *THUMBS UP*

        • Игорь Касьяненко:

          Говорят, Пушкин его написал после того, как проведал Батюшкова в Вологде…

  3. Василий Чубур:

    Игорь, помню, что с Чухонцевым ты пока еще не нашел общего языка. И все же…

    …А еще говорят, что безумье чумно,
    что темно ему в мире и тесно.
    А оно не от мира сего — вот оно —
    однодумно, блаженнно, небесно.

    И какой бы дорогой к Последним Вратам
    ни брели мы, как космос ни труден,
    все мы здесь — а они уже заживо там,
    где мы только когда еще будем.

    И ему что больница теперь, что ттюрьма,
    узкий одр или вечные нары —
    все равно! Натрудился работник ума
    и сгорел. Так вперед, санитары!

  4. Василий Чубур:

    А еще из Евангелия совет: «Хочешь стать мудрым — стань безумным…Возможно. у четырех упомянутых гениев иная клиника, но совет от этого не перестает быть весомым…

    • Ирина ПРоценко:

      Мудрый-безумный…? Ух ты! Здорово! т.е., шагнувший за границы ума… ЗА умный…
      Здравомыслие — это когда человек не торопится делать выводы и одновременно не затягивает с выводами, в меру рассудителен и в меру безрассуден, в меру осторожен и в меру смел, в меру верит и в меру не верит, в меру сомневается и в меру не сомневается, в меру надеется и в меру не надеется, в меру боится и в меру не боится.
      ….это самооценка в меру, не выше, но и не ниже…это взгляд глазами с нормальным зрением- ни крайне романтическим, ни крайне мрачным, циничным… Получается, Здравый смысл — это такой ценный частный «огород»
      здорового мышления с расставленными флажками границы нормального от ненормального. И любой протуберанец за пределы будет расцениваться как побег от себя в плюс или в минус безумия smile т.е.- в новое… в творчество… творческое мышление…а то и в гениальное творчество! %)
      …мудрый-безумный….Спасибо, Василий smile это многое объясняет и многих оправдывает smile
      …и легче сразу как-то… *PARDON*

      «Здравомыслие — мера во всем, даже в том, чтобы соблюдать меру.» *THUMBS UP*

  5. Игорь Касьяненко:

    Тут речь как раз иречь о том,что «Искусство никогда не было доступно человеку в его обычном бытовом состоянии. Даже большой художник в обыденной жизни не способен к созданию шедевра. Для этого надо, чтобы пришла Муза, посетило вдохновение, то самое поэтическое безумие, о котором ещё Платон писал: «Творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых».»
    Чтобы творить надо прыгать до неба. И порой случается так, что небо подхватывает и уже не отпускает… И каждый художник ходит по этой грани — вчера подпрыгул и достал шедевр. А сегодня подпрыгнул — и завис там…. и уже не вернулся….

    • Ирина Проценко:

      или не отпустили… Osmile … ]:-> ….
      ну, таможенники в плен взяли, чтобы не нарушал…
      в том случае, если глубоко подпрыгнул в их «епархию» сакральностей
      :-x

Добавить комментарий для Игорь Касьяненко Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.


5 + 6 =