Андрей Катрич. Мир создан любовью
Андрей Катрич — поэт «серебряного века», живущий в XXI. В настоящий момент это его принципиальная позиция. По крайней мере, так выглядит со стороны. Позиция, надо сказать, достаточно смелая для автора, живущего в циничное время постмодерна. Он даже намеренно, и это видно со стороны, что намеренно, пользуется элементами лексики той эпохи и как бы не замечает «достижений» века нынешнего. В этом смысле Андрей похож на великого ирландца Уильяма Батлера Йейтса, который ровно век назад, «в эпоху радио, аэропланов и профсоюзов», сознательно апеллировал к неоромантизму и кельтскому фольклору, считая делом чести искать будущее в прошлом. Этот путь для Йейтса увенчался, как известно, Нобелевской премией по литературе.
Так вот, пока поэт Андрей Катрич её ещё не получил и ещё более менее доступен для свободного философствования, мы решили воспользоваться случаем и поговорить с ним о творчестве, о любви и о времени….
— Поэт – это тот, кто пишет стихи?
Нет. Стихи пишут все, кому не лень, а вот настоящих поэтов очень мало. Думаю, кто есть поэт, лучше всего выразил Блок: «…налетает ветер из тех миров, доносит обрывки шепотов и слов на незнакомом языке; мы же так и не слышим главного. Гениален, быть может, тот, кто сквозь ветер расслышал целую фразу, сложил слова и записал их…Кто расслышал – не может ослушаться, суждено ли ему умереть на рубеже, или увидеть на кресте Распятого Сына, или сгореть на костре собственного вдохновения. Он всё идет – потому что «скучные песни земли» уже не могут заменить «звуков небес». Он уходит всё дальше, а мы, отстающие, теряем его из виду…». Поэт – всегда трагедия и путь, пройденный до конца. Вот во что я верю.
— Мог бы ты не сочинять стихи и при этом чувствовать себя творческим человеком?
Да. Ведь стихи не исчерпывают понятия творчества. Творческий человек проявляется во всём: в том, как ты воспитываешь детей, складываешь книги на столе, как ты отдыхаешь, как зарабатываешь деньги, как завязываешь шнурки и т.д. Творческий человек видит себя и окружающий мир как материал, из которого можно лепить свою реальность, и ему всё равно, в какой области это делать.
— Пять твоих любимых стихотворений (из всех существующих в мире)
-Ой, нет! Это слишком трудная задача. Думаю, даже если я назову эти пять стихотворений, то обману и Вас, и себя. Нет любимых стихотворений – есть любимые поэты. Да и то, чтобы назвать всех пятерых, нужно еще очень много прочитать… Конечно, у меня есть поэты, которых я безусловно люблю: Александр Блок, Сергей Есенин, Борис Пастернак … Да и кто же их не любит? 
— Если бы у тебя была возможность выбрать век для жизни – ты бы какой выбрал?
«Серебряный»! Почему именно серебряный? Есть две причины.
Первая. Есть периоды в истории, когда происходит какой-то всплеск энергии (творческой или разрушающей – еще стоит разобраться): разгораются войны, вспыхивают революции, сменяются течения в культуре, литературе и музыке. Это особое время, и в нем особые люди. Привычно слышать: «Он сын своей эпохи» или что-то в этом роде. Но я думаю, что не эпоха порождает людей, а люди порождают эпоху… Не Пушкин был сыном своей эпохи, а эпоха была порождена Пушкиным. А значит, именно эти люди встряхивают застоявшееся время, заставляя стрелки мировых часов сдвигаться на заржавевших осях… Поэтому я хотел бы родится именно в «серебряном веке», ведь ни один период русской культуры не созидало одновременно такое количество Великих Художников. Там, на сломе веков, во времена великих перемен и встрясок, и восстали истинные гении, которые построили то, что мы потом назовем «Серебряным веком», и для меня было бы счастьем оказаться в одно время с ними, вдохнуть тот же воздух – особенный воздух – воздух перемен, и пройти все встряски вслед за ними!
А вторая причина практически тождественна первой, но всё таки стоит рассказать о ней отдельно. Мой путь в поэзию начался с этой маленькой истории. В 7-ом или 8-ом классе меня заинтересовали стихи, и я попытался прочесть Есенина. Взял книгу, открыл, прочел пару стихотворений и … ничего не понял. Еще подумал: «И че такого в этой поэзии?» А потом, через некоторое время, при постройке баррикад из книг, которых у нас в доме было предостаточно (жаль, что не использовал их тогда по назначению), я наткнулся на томик Блока, открыл и с первых строк сошел с ума! Вот они, ПОНЯТНЫЕ стихи!
— Большая семья не мешает творчеству?
Не мешает — она оставляет мало времени для творчества. Семья не может чему-то мешать, это «что-то» может мешать семье. Семья ведь — самое главное, а то, что мешает семье, должно быть устранено или отодвинуто на безопасную дистанцию. Но недостаток времени позволяет более остро ощущать потребность в развитии и совершенствовании – ежеминутном совершенствовании — и потребности писать прямо сейчас, не откладывая. Иными словами: «Если не сейчас, то когда?».
Почему-то вспомнились слова Леонида Сабанеева, в ответ на вопрос о «Серебряном веке»: «По-видимому, у всех нас тогда было слишком много свободного времени…». Но, к сожалению, свободное время порождает не только блоков и гумилевых, но и савинковых (Борис Савинков – поэт-декадент, террорист, руководитель боевой группы эсеров.)
— Что мешает человеку, у которого есть крыша над головой, еда, питьё и у которого ничего не болит, чувствовать себя счастливым?
Отсутствие опыта иной жизни – в которой всего этого нет. Иными словами: если ты был голодным – будешь ценить каждый кусок хлеба, если был одиноким – каждую минуту общения. Именно поэтому мы не ценим то, что имеем, и горько плачем о том, что уже потеряли.
Если же под вопросом имелось в виду иное, а именно: «Почему гениальные люди, у которых «всё» есть, чаще всего чувствуют себя несчастными и неудовлетворенными…», то ответ здесь тоже будет несколько иной. Та «божья искра», которая есть внутри «художника» не греет душу, как думают многие — она жжет её и прожигает в ней дыры; отсюда и попытки залить, заглушить, затуманить эту боль. И чем жарче эта искра, тем быстрее сгорает человек, оставляя за собой короткий и яркий след своей жизни и творчества… Перечислять «сгоревших» не имеет смысла, любой из нас навскидку назовет десятки имен. Но, к счастью, есть и люди, умеющие совладать с ней.
— Как бы выглядел наш мир, если бы в нём не было любви? Может быть, в нём было бы меньше войн?
Войн, разумеется, было бы меньше, точнее – не было бы вообще Потому как и мира не существовало бы. Сам мир создан любовью.
— В чём самая большая радость творчества?
В процессе. Потому как результат меня никогда не удовлетворяет. Да, я могу написать стихотворение и поймать себя на мысли, что оно мне нравится, но проходит час или максимум день, и меня захлёстывает чувство неудовлетворенности, и в большинстве случаев я готов уничтожить то, что совсем недавно мне грело душу. Но думаю, что это хорошо. Это заставляет искать, двигаться, развиваться и … не раздувать важно щеки, читая свои собственные стихи.
— Если ты напишешь пять стихотворений, равных, по твоему мнению, тем твоим самым любимым в мире, но умрёшь (в сто лет) никому не известным поэтом, ты будешь чувствовать себя состоявшимся ?
Однозначно – да! Стихи ведь не способ прославиться, а записанные отзвуки вечности, и думаю, что ничего не бывает зря и не проходит без последствий, если это написано — значит, что-то изменилось, пусть не в душах миллионов, а в одной – моей – значит, мои пять стихотворений выполнили свою функцию!
— Жизнь – это работа? Приключение? Испытание? Или…
Жизнь – это горнило для души, в котором нам предстоит очиститься от шлаков и примесей, чтобы войти в Вечность и занять уготованное нам место.
— Чем ты увлекаешься, кроме семьи ( или с семьёй) и творчества?
Увлечений много: люблю читать, люблю книги и их запах, люблю, когда их много; люблю горы – пешие походы, костры, дожди, палатки; люблю работать с деревом: мастерить, ремонтировать и т.д.; люблю физический труд: вскопать огород, наколоть дров и прочую работу, после которой чувствуешь приятную усталость, и многое-многое другое. Вообще я увлекающийся человек, что, конечно, мешает сконцентрироваться на одной цели, но я не жалуюсь. Зато смерть от скуки мне не грозит…
— Что для тебя в мире олицетворяет красоту?
Природа, с ее непостижимой гармоничностью, величием, беспристрастием и таинственностью. О природе могу говорить много и долго, восхищаться, удивляться, спорить… Говорят, что человек может смотреть не отрываясь на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работает другой человек. Но на самом деле таких вещей намного больше: можно часами наблюдать за рыбкой в воде и бесконечно удивляться этому творению Божьему, или разглядывать прожилки на опавшем листе, или выходя из дома, каждый раз удивляться небу над головой и сплоченности муравьев под ногами.
И в стихах я пытаюсь передавать свои настроения именно через природу, потому что только разнообразие природы способно передать тончайшие оттенки человеческого мировосприятия.
— Какое из других искусств (кроме поэзии) тебе ближе всего?
Наверное, живопись. Почему? Честно говоря, затрудняюсь ответить… Просто интуитивный ответ. Теперь осмыслю и обязательно расскажу. Но позже…
— На твой личный взгляд, что в этом мире обязательно должна сделать женщина и что — мужчина?
Думаю, что у каждого человека, независимо от пола, есть своё уникальное предназначение в жизни. Каждый выполняет свою роль, как в спектакле. Вот и всё. Я, конечно, могу заняться перечислением типа: построить дом, посадить дерево, но это будет не то, это вещи сами собой разумеющиеся, как мытье рук перед едой. Единственное, о чем стоит серьезно беспокоиться – как не сбиться с верного пути…
Источник: медиа портал АТС creativpodiya.com
(7 голос, оценка: 4,43 из 5)
Загрузка...
День радуется зеленью двора,
И ясен взгляд от сна припухших окон,
И, задевая вишни пенный локон,
Крикливой стайкой вьётся детвора.
Оправившись от зимней хрипоты,
В ресницах тонких трав, в ребячьем визге
Лоснятся солнца золотые брызги-
Мохнатых одуванчиков цветы
_____________
Приятно почувствовать себя птицей,
И она очень красивая
Которой подрезали крылья.
Только упав, понимаешь, насколько ты ничтожен и мал,
Только поднявшись вновь,
Становишься сильнее и твёрже.
_________________
Ах, это мелкое слово «время», которое придумали люди.
Его песок мчится с моей кровью, оставляя царапины на хрупких артериях.
________________
Любовь не что иное, как повод проснуться….
Но реальность вновь наливает веки свинцом….
______________
…… И всё это, вернее, далеко не всё, — Андрей Катрич!
С обманчивой внешностью Леля, сильный человек и счастливейший из счастливейших поэт, которому удалось выследить и поймать свою музу воплоти! Его муза — Семья
Завтра слушаем Андрея в «Саду сходящихся тропок»….
А вот ещё к моей картине
Спасибо, Андрей!!
У света не бывает полутеней…
Там город спит в холодной синеве,
И мир людей — сплетение сомнений,
Шальные пляски бликов на стене.
Есть лица, а ненужные детали —
Бестрепетной рукой, одним мазком…
И в теле, словно в складках дымной шали,
Душа трепещет шатким огоньком…
Бессмысленно в словах искать ответы…
Ночь тянет жилы теней из угла,
Но толщу мрака разрывает капля света,
И холод — лишь отсутствие тепла…
Андрей Катрич «люблю книги и их запах, люблю когда их много» — и я. Именно поэтому книга никогда не станет только электронной…..
…бессмысленно в словах искать ответы…
Судя по датам комментариев, это статья 4-летней давности.
Андрей мне глубоко симпатичен по-человечески.
Как поэт — талантлив, но не гениален. Гений каким-то образом становится сразу же потрясающим, а таланту необходимо время для становления. Андрей пока еще в пути. Вот его строфа:
Бессмысленно в словах искать ответы…
Ночь тянет жилы теней из угла,
Но толщу мрака разрывает капля света,
И холод — лишь отсутствие тепла…
Первая строка — «Бессмысленно в словах искать ответы…» — ложь. Непонятно, к чему она вообще. Тут недодуманность. К тому же, последняя строка по холод полностью опровергает эту первую строку.
Вторая строка — «Ночь тянет жилы теней из угла» — отличная. Настоящая, впечатляющая, чувственная, но и умная.
Третья строка — «Но толщу мрака разрывает капля света» — сомнительна. Во-первых, капля света скорее сгустит толщу мрака, чем разорвет его. Во-вторых, веет банальностью, что-то типа росток пробивает асфальт.
Четвертая строка — «И холод — лишь отсутствие тепла…» — не менее прекрасна, чем вторая. Однако она осталась одинокой бродячей мыслью. Она не явилась из предыдущих строк. Она выбрела из сознания поэта, говоря о том, что в этом стихотворении поэт не осилил задачу. То есть в голове Андрея крутилось гораздо больше чувств и мыслей, чем ему удалось передать на бумаге. А то, что передано, было передано не совсем точно.
Напоследок хочу привести одну строфу. Ни в коем случае не в противовес Андрею и не для сравнения с ним. Вчера вечером пил чай, курил, читал. И впечатлился прочитанным:
Одним окном светился мир ночной,
Там мальчик с ясным отсветом на лбу,
Водя по книге медленно рукой,
Читал про чью-то горькую судьбу.
У каждого свой путь. Мне кажется, что у Андрея очень много за словами — в интонации особенно и в душевном посыле, который ощущается, хотя напрямую не читается.
Мне очень интересно наблюдать за его развитием, за тем, как он выговаривается и всё более чётко формулирует, то есть материализует, то, что у него уже существует внутри.
Бывают поэты как поломанные кондиционеры – воздух дуют, а прохлады нет.
Одни углубляются в психологию своих отношений с противоположным полом. Собственные страдания становятся для них богом, вселенная превращается в клочок земли на личном поле их сражений. Большую площадь занимает разнотравье эгоизма, тщеславия и заурядной приземленности.
Другие становятся метеорологами наблюдателями – выпускниками ПТУ. У этих ветры, бабочки, журчащие ручьи, деревья, зимы с веснами и прочее. Ничего плохого и очень хорошо для школьной стенгазеты.
Третьи – бижутериисты. Этих валом, сплошь и рядом, можно сказать, большинство. Клепают в неограниченном количестве стеклянные бусы разных размеров и цветов. У них ассоциации, ассоциации, ассоциации… О мозгах при этом можно говорить разве что в кулинарном разрезе. Значимость слова определяется степенью его вычурности и контрастностью с другими рядоположенными словами, например: поезд – лед –щека.
Но не все кондиционеры поломаны.
Самый честный в мире поэт, победивший ради мироздания в живописании свое Я– это Гомер:
Гневно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:
«Эх, ты, в бесстыдство одетый, о выгоде все твои думы!
Кто из ахейцев захочет твои предложения слушать —
В путь отправляться какой-то иль храбро с врагами сражаться?
Я за себя ли пришел, чтобы против троян-копьеборцев
Здесь воевать? Предо мною ни в чем не повинны троянцы.
Ни лошадей, ни коров у меня ведь они не угнали, —
В счастливой Фтии моей, многолюдной, плодами богатой,
Нив никогда не топтали; безмерные нас разделяют
Горы, покрытые лесом, и шумные воды морские.
Самый непревзойденный навеки поэт, понимавший полную глубину человеческого бытия и смысл подлинных устремлений – Давид:
Боже, в помощь мою вонми,
Господи, помощи ми потщися.
Да постыдятся и посрамятся ищущии душу мою,
Да возвратятся вспять и постыдятся хотящии ми злая.
Да возвратятся абие стыдящеся глаголющии ми: благоже, благоже.
Да возрадуются и возвеселятся о тебе вси ищущии тебе, Боже:
И да глаголют выну, да возвеличится Господь, любящии спасение Твое.
Аз же нищь есмь и убог, Боже, помози ми:
Помощник мой и избавитель мой еси Ты,
Господи, не закосни.
Поэзия как горный массив – гряды, горы, гряды и величайшие пики среди них, например:
О красном вечере задумалась дорога,
Кусты рябин туманней глубины
Изба-старуха челюстью порога
Жует пахучий мякиш тишины.
Или:
То ли пулю в висок, словно в место ошибки перстом,
То ли дернуть отсюдова по морю новым Христом.
Да и как не смешать с пьяных глаз, обалдев от мороза,
паровоз с кораблем — все равно не сгоришь от стыда:
как и челн на воде, не оставит на рельсах следа
колесо паровоза.
Или:
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
У автора последних строф есть не менее известное замечательное, талантливое стихотворение:
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
Однако разница есть. «Август» — из ряда величайших пиков, «Зимняя ночь» — одна из гор в гряде. Несмотря на талантливейшую форму, обычная похоть является ее двигателем. Даже «судьбы скрещения» не спасают.
Из современников мне особенно близок уже почивший Михаил Анищенко Шелехметский. У него множество прекрасных стихов, хотя хватает и таких, которые – так себе. Мое любимое, которое считаю шедевром, величайшим пиком это:
Надрывается ветер заблудший,
Колобродит всю ночь в камыше.
И чем хуже погода, тем лучше
Почему-то теперь на душе.
—
Ничего, я с дороги не сбился
И совсем не знаком с ворожбой.
Я в счастливой рубахе родился
И снимал её только с тобой.
—
А теперь возле дома слепого
Я хожу, словно вор, без огня…
Хорошо, что ты любишь другого,
Как когда-то любила меня.
—
Хорошо, что без боли и страху
Ты мне машешь рукой на ходу,
Что мою голубую рубаху
Носит пугало в вашем саду.
Когда-то я писал об этом стихотворении, о том, что поразило меня в нем и взволновало до крайности. Не буду повторяться.
Об Андрее пока ничего не могу сказать конкретно. С каждым годом человек меняется, в особенности в первой половине жизни. Слушал три-четыре раза его выступления на встречах, но на слух я сразу улавливаю только то, что не нравится. Для того, чтобы узреть вечное, нужен текст перед глазами.
Игорь, хорошо бы опубликовать здесь стихи Андрея, написанные в последнее время. Если, конечно, будет на то его добро.
Замечательный субъективный анализ! Относительно деления поэтов — рассмешил. Согласен. ))
Последний текст — Анищенко-Шелехметского — классное страдание. Остальные — тоже шедевры, безусловно.
Я не думаю,что у Пастернака в «скрещениях» описывается похоть. Ну не ради похоти занимаются люди этим делом.
Точнее, крайне редко. Если это не по приколу, для очередной типа победы, чтобы потешить тщеславие, то, как правило, плотская любовь — это передача тактильными способами своих чувств и формирование связей на запредельном, зателесном уровне.
Что ты!? Что ты!? У Пастернака нет ни малейшего намека на похоть, не говоря уже об описании. Похоть затаилась в глубине. Скорее всего, он сам ее на тот момент не распознает. Затаилась зараза и движет.
Не думаю, что в случае с Шелехметским подходит слово «страдание». Страдание — всегдашнее последствие страсти, обжигающий костер. Поэтому и слова родственные. А у Михаила — затухающие угли — то, что осталось после страсти-страдания. Его элегия — маленькая прожитая жизнь. Он капитально поумнел после пережитого и начал понимать что-то более важное, чем любые страсти.
В таких углях хорошо картошку запекать, дойдет и не сгорит.
К слову, об этом же стихотворении.
«Я в счастливой рубахе родился
И снимал её только с тобой».
На такие строки далеко не каждый талант способен. Тут уже гениальные отсветы. Три смысла в них.
Конечно, конечно! Великое стихотворение, в котором и любовь настоящая, уже никак не могущая стать прикладной, и борьба с гордыней и тщеславием по поводу утерянного обладания.
«Страдание» — это же хорошее слово. Страдание точно очищает.
А какие три смысла ?
Страдание очищает. Это верно.
Первый смысл.
Буквальный – человеческая любовь, близость влюбленных, его верность ей.
Второй смысл.
Рубаха у него счастливая. Снимая рубаху, он лишает себя счастья.
Там была такая история. Полюбили друг друга искренно. Ему это нелегко далось, он не из влюбчивых. Влюбчивый пополыхал бы, водой залил, да новый костер развел. Такой никогда не смог бы выйти по итогу на философские угли.
Она же, напротив, девушка малость легкомысленная. Влюбилась по-честному, но не глубоко. На глубину она не способна. Скорее, страх остаться одной и стремление к благополучию движет ею по жизни.
Короче, раскрутила она парня на любовь.
У него без сомнения есть свой недостаток или недостатки, по крайней мере, с ее точки зрения. Он оправдывается за них: «Ничего, я с дороги не сбился И совсем не знаком с ворожбой». Может, водкой злоупотребляет, может, скудные материальные доходы, может, еще что.
И когда она встречает человека без этих недостатков, она так же искренне влюбляется в новый объект, как ранее в нашего героя. При этом совершенно не чувствует никакой вины за собой. Причем здесь я? Жизнь такая. В нашем случае она не рассталась бы, если бы не к кому было идти. А если есть новый причал, то расстаться ей – все равно, что семечку слузгать. «Хорошо, что без боли и страху Ты мне машешь рукой на ходу». К нашему герою она будет всегда хорошо относиться и тепло вспоминать о нем.
А он? Наш герой? Он – груженый самосвал. Медленно набирает ход, но уж если разогнался, то попробуй останови. Страдал еще и как! «Колобродил всю ночь в камыше». Но при этом чувствовал, что все не так, «все не так, как надо» (В.Высоцкий). Его «надрыв» — это «ветер заблудший». Сочинил он себе свою суженую. И на собственное сочинение всю полноту невостребованной любви излил. Обманул сам себя – «снял с ней свою счастливую рубашку». Немного поостыл и начал понимать, что чем хуже, тем лучше – «И чем хуже погода, тем лучше Почему-то теперь на душе». Рубаха возвращается на место.
Заметь, не рубашка, а рубаха. Разница между ними огромная. Сравни Рубаха-парень и Рубашка-парень.
И вот когда он выходит на угли и вновь обретает себя, то «Хорошо …Что мою голубую рубаху Носит пугало в вашем саду».
Обозначение пугалом нового возлюбленного я исключаю полностью, потому что это слишком мелко. Пугалом он иронично обозначает самого себя, но мертвого. Прошлого, мертвого, без счастливой рубахи. Печаль в этих строках вселенская. Дело даже не в подруге, а в утерянном навсегда в самом себе. Это и чувства с их неповторимостью, и время, не в том направлении прожитое, и другое.
«Мою голубую рубаху Носит пугало в вашем саду» — самые пронзительные строки стихотворения. Во-первых, они сами по себе невероятно красивы, во-вторых, крепко связаны с предыдущим текстом и вытекают из него. Когда первый раз прочитал их, они у меня неделю из головы не выходили.
Третий смысл.
Не знаю. Но он точно есть, потому что есть второй. Если бы на этом сайте, кроме нас с тобой, были другие пишущие мужчины, они бы изложили свое видение. Появился бы и третий, и четвертый смыслы.
Это исключительно мужское стихотворение и для мужчин. Женщинам оно в обиду.
Читать современные стихи — все равно, что мыть золото в истощенной реке. Самородки — редчайшее явление, песчинки — и те редко попадаются. Трудишься-трудишься, моешь-моешь, читаешь-читаешь, думаешь-думаешь, а там ничего нет. Поэтому я не люблю истощенные реки и поэтов.
Ухты! А ты откуда знаешь ? Неужели и у тебя такое было? Это что у всех нас так ? Здорово как всё описал, вроде бы изнутри…
Незачем совершать умышленное убийство, чтобы узнать, что с тобой произойдет. Вполне хватит внимательного сочувственного узнавания судьбы Раскольникова.
По-хорошему, взрослому человеку, вырастившему детей, надо уходить в уединение с мировым наследием. Зачем новые встречи, новые выставки и прочее новое? Он прекрасно понимает, что ничего нового быть не может. За прошедшие тысячелетия состоялось все будущее новое. Оно описано и изображено. Новыми могут быть только формы, но это не так существенно. К тому же опыт показывает, что новые формы всегда дурнее старых.
Так почему же!!! – как восклицал бессмертный Голохвастов. Под спудом лежит столько великолепия, до которого у нас времени еще не хватило. А мы? А мы по слабости своей ерундой занимаемся и называем это духовной жизнью.
Ну, вот, например:
Будем жить, как мы жили, жена! Тех имен не оставим,
Что друг для друга нашли в первую брачную ночь!
Да не настанет тот день, что нас переменит: пусть буду
Юношей я для тебя, девушкой будь для меня!
Если бы старше я был, чем Нестор, и если б Дейфобу
Кумскую ты превзошла возрастом, что до того!
Знать мы не будем, что значит преклонная старость! не лучше ль,
Ведая цену годам, счета годов не вести!
Это Авсоний Децим Магн, IV век до н.э. Но кто это знает?
А это Тютчев Федор Иванович:
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что, море,
И ропщет мыслящий тростник?
До него совсем рукой подать, 19 век, но и это малоизвестно. Руки не доходят, времени не хватает. Надо на лэнд-арт съездить или инсталляции посмотреть или современную арт-гранд-вест-хренэст фотовыставку посетить.
Если человек принял в себя хоть что-то по-настоящему, то он может писать об этом изнутри, даже не имея личного опыта. Сопереживание – великая сила. Тем более, если речь о любви.
Любовь одна на всех. Кристалл с бесконечными гранями. Ее все понимают одинаково и правильно, хотя не каждому все грани известны. И сомнительно, есть ли такие люди вообще.
Не обязательно самому распластаться на всех гранях. Если бы Маугли прочитал про два башмачка, падающие со стуком на пол, он начал бы догадываться о том, что такое страсть. Конечно, при условии, что его медведи с волками обучили бы грамоте.
Всё почти так.Стихов вообще хороших мало человеками за всю историю написано. Стихотворение — это же чудо. И ещё. Видишь ли, время имеет свой вкус и цвет. Оно меняет прежнее старое и всё получается как-то иначе, по-новому и обидно это новое пропускать. Вот и приходится совмещать
Левитанский об этом хорошо сказал:
Кто-то так уже писал…
— Кто-то так уже писал.
Для чего ж ты пишешь, если
кто-то где-то, там ли, здесь ли,
точно так уже писал!
Кто-то так уже любил.
Так зачем тебе все это,
если кто-то уже где-то
так же в точности любил!
— Не желаю, не хочу
повторять и повторяться.
Как иголка,
затеряться
в этом мире не хочу.
Есть желанье у меня,
и других я не имею —
так любить, как я умею,
так писать, как я могу.
— Ах, ты глупая душа,
все любили,
все писали,
пили, ели, осязали
точно так же, как и ты.
Ну, пускай и не совсем,
не буквально и не точно,
не дословно, не построчно,
не совсем — а все же так.
Ты гордыней обуян,
но смотри, твоя гордыня —
ненадежная твердыня,
пропадешь в ней ни за грош.
Ты дождешься многих бед,
ты погибнешь в этих спорах —
ты не выдумаешь порох,
а создашь велосипед!..
— Ну, конечно, — говорю, —
это знают даже дети —
было все уже на свете,
все бывало, — говорю.
Но позвольте мне любить,
а писать еще тем паче,
так —
а все-таки иначе,
так —
а все же не совсем.
Пусть останутся при мне
эта мука и томленье,
это странное стремленье
быть всегда самим собой!..
И опять звучит в ушах
нескончаемое это —
было, было уже где-то,
кто-то так уже писал!
Да то я перегнул палку. Для меня это обычное дело. В первую очередь из-за злобы на самого себя. Столько времени в пустую трачу — караул!
Всемирное наследие — хорошо, но личный опыт никакие тексты не заменят. И живого собеседника никто не заменит. Ясное дело.
Человеку, склонному к поэзии, надо писать. Насколько профессионально у него будет получаться — это дело второе. Главное — чтобы злобы и глупости не было. Добрые чувства и мысли сделают и самого поэта добрее и лучше. Повторы, похожесть — тоже ерунда. Даже, если ты не поэт, но собственной рукой будешь хорошее переписывать, станешь лучше.
Когда-то любил я сильно. Увы, безответно. Может, и не презирали меня в ответ, но неловкость явно чувствовали. Страдал и места себе не находил. А тут как раз сочинение надо писать. То ли 7-й, то ли 8-й класс. Так вот, когда я в засаленную тетрадку вписал:
«Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом»
сразу же стало на душе легче. Да и сам я, пожалуй, стал маленько лучше.
Так что поэтам писать надо. Неумелость, банальность — не грех, а вот светлые намерения очищают.
Я тоже думаю, что любое творчество — хорошо. Главное -его никому не навязывать. Я бы вообще как у кобзарей запретил бы при публикациях упоминать имена авторов, чтобы сочиняли ради творчества, а не славы ради и чтобы имя авторитетного автора не влияло на читателя при восприятии.
Игорь, в тему твоего последнего сообщения.
Из интервью Андрея Тарковского, которое впоследствии было трансформировано в его статью «XX век и художник».
«Я далек, допустим, от такого поступка, который совершал японский живописец: получив имя и славу при дворе какого-то сегуна — японского феодала, — он бросал все, уходил в другое место, где его никто не знал, и начинал под новым именем новую карьеру, даже разрабатывая новый стиль. Все это совершенно невозможно на Западе, и я этому немного завидую. Мы совсем не такие.
…………………………….
Скажем, что такое шедевр, созданный на Западе? Даже во времена Ренессанса. Это всегда вопль человеческой души, который выражает тысячи претензий: посмотрите, как я счастлив, посмотрите, как я несчастлив, посмотрите, как я страдаю, посмотрите, как я люблю, посмотрите, какие негодяи меня окружают, посмотрите, как я борюсь со злом, посмотрите, как я гибну под тяжестью зла, посмотрите, как я побеждаю. То есть — я, я, я, я, я…
Когда мы говорим о классическом восточном искусстве, мы говорим уже не о какой-то сотне лет его истории, мы говорим о двух-трех тысячах лет. Вот, скажем, восточная музыка… В последней своей картине «Ностальгия», которую делал в Италии, я столкнулся с даосистской музыкой приблизительно VI века до Рождества Христова. У меня есть она в фильме. Поразительная музыка! Не будем говорить о ее внешних, формальных качествах. Там, наоборот, весь смысл заключается в том, чтобы исчезнуть, раствориться. Какая-то интровертность восточной духовности, выраженная в этой музыке. Какой-то духовный коллапс, когда личность втягивает в себя весь мир, который ее окружает. Как бы вдыхает весь этот мир, опять-таки в духовном смысле.
Я очень плакатно и очень грубо хочу обозначить этот водораздел между культурами Востока и Запада, чтобы определить, как сегодня выглядит эта разница. Никто из вас не будет отрицать, что на восточной культуре — Китая, Японии, Индии стоит и вся мировая цивилизация. Что восточный варваризм противостоит западным, так сказать, свободолюбию и демократичности. С теми из тонких сегодняшних слушателей, которые заметят, что, может быть, я не совсем прав, потому что и в западной музыке мы знаем такие личности, как, например, Бах, я соглашусь. Но, вы понимаете, Бах — это «выродок». Он ничего общего не имеет с традицией, наоборот, он порывает с традицией в духовном смысле. У него контакт с Богом абсолютно внесоциальный. И, может быть, это исключение только подтверждает мою мысль, что на Западе это было бы тоже возможно — забыть себя в творчестве. Творя, принести себя в жертву. Потому что именно это является истинным поведением настоящего художника. Скажем, иконопись в России — тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый века. Ни одной подписанной иконы просто нет. Иконописец не считал себя художником, артистом. Если он был способен к иконописи, он благодарил Бога, потому что считал, что своим мастерством, своей профессией, своим ремеслом служит Богу. Он как бы молился — вот в чем был смысл его творчества. То есть речь идет об отсутствии гордыни в процессе творчества».
Дадада. Именно так…
удивило!