Светлана Доманова (Цветана Яшина). Или это душа

Автор: конкурс · 15.01.2017

Номинация «Вишнёвый сад»

Играть в одиночку и читать я научилась по необходимости. Рабочий поселок любил, когда рождались нормальные, здоровые дети. А тут какой-то панцирь гипсовый на шее. Правда, я была еще и в очках, это помогало. Мнения дразнивших расходились, и получалось уже не так дружно — одни кричали «Шея» , а другие «Очкастая». И было нескладно и даже немножко смешно. Ну смешно же «очкастая шея» ? Был еще Витек во дворе. Ему было хуже. Он был Даун. У него травили еще и мать. Мать-то горбунья была. Капец, горбатая нагуляла дауна. Проститутка, да какая она проститутка, кто ей заплатит! В подворотне нагуляла. Это не дети, это взрослые на лавочке говорили. А она была его мама и дворничиха. Мыла баки после пищевых отходов. Очень вонючие. А моя мама была врач и её уважали, хоть она и родила Шею. Ну, с кем не бывает, может, по пьяни. Или оттого что муж еврей. Скорее всего. И поэтому я с детства не любила открытые окна во двор. А любила книжки. Потому что, когда читаешь, можно не думать. И играть в свои куколки. Потому что куколки все хорошие детки, и взрослых у них вообще нет. Потом Витька однажды убили за гаражами. И похороны были такие странные. Их не было, то есть. Только дворничиха всем раздавала конфеты. Я много взяла. Я сладкое любила. А она меня гладила по голове очень сильно, и я боялась, что вонючий запах от отходов вотрется ко мне в голову, но терпела. И целую неделю у неё была открыта дверь. И можно было приходить и брать конфеты. Только я боялась в дверь заходить. А пацаны не боялись. И я, поэтому, боялась пацанов. Дядя Алик, он с портфелем к дворничихе приехал и в шляпе, сказал мне как-то раз, застав меня мнущейся перед дверью, что мне можно зайти, это для нас дверь открыта. Но я все равно не зашла, стало стыдно ,что он так про конфеты сразу догадался. Дядя Алик был ее второй сын, оказывается. И еще, оказывается, ее звали Роза, а не Горбатая. Это я тогда еврейские поминки первый раз увидела. Оказывается. Только я не знала про это ничего. В книжках не было про такое. А потом панцирь сняли. И я влюбилась. И зажила счастливо. Только всё чаще про Розу думаю. И очень хочу, чтобы она погладила меня по голове. И руки её вонючие поцеловать хочу. Странная штука — психология. Или это душа называется, в книжках по разному написано.