Геннадий Литвинцев (Роман Переделкин). Горчичное зерно
Поздним осенним вечером спешил я к приятелю на ночлег. А жил он на городской окраине, за железной дорогой. Не освещённые переулки, грязные подворотни, лихая шпана – туда и в светлое время суток не всякий отваживался. Но мне тогда выбирать было не из чего.
Доезжаю до вокзала, выхожу на безлюдный перрон. Можно махнуть через пути, но на той стороне колдобины с лужами. Так лучше пройти до конца освещённого перрона, а потом уж спускаться в темень и грязь. И вот, чую, следом за мною увязались. И точно ведь – двое. Как я их заметил спиною, не знаю, но разглядел всё подробно: оба повыше и покрепче меня, в темных куртках, руки держат в карманах.
Я иду – и они следом, не отставая и не сближаясь. Я молчу – и они молчат. Между тем светлого пути остаётся немного, три фонаря, дальше – тьма. Надо что-то предпринять, на что-то решиться. Повернуть назад к вокзалу? Ну а потом? Да и пропустят ли они назад? Идут ведь не просто так – по мою душу идут, это ясно.
Вот ещё фонарь, а там всё, последний. В темноту ступать, с этими двумя за спиной, нельзя, никак нельзя – пропадёшь. Вон карманы их курток оттопыриваются от тяжких кулаков, а, может, и от кастетов. Что делать? Броситься бежать? Нет, догонят. Закричать? Бесполезно – от вокзала уже далеко, рот зажмут. Вот и последний фонарь, а там – конец.
И тут на меня нашло. Лучше сказать – снизошло. Да ведь точно – не сам же я придумал, сверху упало. То самое – зерно горчичное, передвигающее горы. Встаю я под фонарём и поворачиваюсь к преследователям лицом. Останавливаются и они, шагов за пять.
– Подойдите-ка! – говорю им. Да ведь как говорю-то, сам себе удивляюсь – спокойно, властно, сильным голосом, как власть имущий.
Мнутся малость, но подходят.
– Ближе, ближе! – распоряжаюсь я по внезапному вдохновению.
И вот, как бы в полёте, вдруг, негаданно, осеняю крестом голову рядом стоящего, возглашая громко в ночи:
– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Сую пятерню ему под нос. И – чудо! Парень послушно клонит голову и прижимается к руке губами.
– И ты, сын мой! – велю второму.
Вдохновенно крещу и его, протягиваю тыльной стороной ладонь. Прикладывается и он.
– Ступайте с миром, откуда пришли! – говорю теперь строго,.
Парни разворачиваются и двигают обратно к вокзалу.
– Поп что ли? – доносится до меня.
– А кто его знает, с бородой, – неохотно откликается второй.
Я спускаюсь с перрона и, никого не страшась более, спешу к ночлегу.
Читать другие миниатюры, участвующие в конкурсе «Колибри» 2015
(5 голос, оценка: 3,60 из 5)
Загрузка...
Может это тоже свидетели Иеговы были? Или ещё какие-нибудь пятидесятники )))