Что там «За закрытыми дверями»? Версии
Хороший театр – всегда вызывает жаркие споры. В этом смысле спектакль режиссёра Анны Кобец по пьесе Жана–Поля Сартра «За закрытыми дверями» идеален. Поспорить есть о чём. Даже с самим собой. Начнём с того, что понравилось.
Во-первых, всё, что происходило до начала. Театр, для зрителей, как и положено, начался с «вешалки». Служащие провели нас по театральному лабиринту, передавая из рук в руки, как разведчики-подпольщики и, в итоге, вывели на сцену, которая в данном случае была не сценой, а зрительным залом. Атмосферу дополнило освещение. Оглянувшись вокруг, мы с удивлением обнаружили, что лица зрителей очень напоминают лица мертвецов в морге. Что было очень логично, ведь действие пьесы происходит в аду. Так аж даже страшновато стало….
А затем началось действие. Сразу согласимся с жюри «Сумской Мельпомены», которое высоко оценило оформление спектакля художником-постановщиком театра им. Щепкина Ларисой Аполлоновой.
Как и обрадуемся открытию. Дебют Анны Кобец, в качестве актрисы, показался более чем удачным. Эстель в её исполнении — убедительная, очаровательная, игривая, соблазнительная, отвратительная, жалкая — иными словами — живая, если, конечно, можно так выразится о персонаже, пребывающем в загробном мире. Монолог об убийстве ребёнка потрясающий. Приятно удивила свежая, непохожая на стандартную сумскую, техника и пластика актёрской речи. Очень захотелось в будущем увидеть ещё другие актёрские работы Анны. Как пел Высоцкий: «Если будет выступать – я пойду смотреть». Обязательно.
Было несколько замечательных мизансцен. Понравилось, в частности, режиссёрское решение с расположением вверху оконца, через которое падает свет, а персонажи наблюдают жизнь, текущую уже без них. Ну чего-чего, а фантазии и оригинальных режиссёрских находок у Анны Кобец хватает. Это видно по всем её спектаклям.
В последние 10 минут примерно, после слов «я — трус» и до конца действия, великолепен Сергей Федосенко. Точнее, в это время на сцене вместо актёра, старательно играющего журналиста Гарсэна, на сцене как бы появляется сам Гарсэн. Исчезает из голоса порыкивающая тараторка, на которой актёр произносил, а точнее – выбрасывал в зал, свои реплики до этого. Вместо неё появляется мастерское интонирование, обертона и краски, эмоции в каждом слове, а не только в общей тональности произносимой фразы. Иначе говоря, актёр преображается. Интересно, почему нельзя было так играть весь спектакль?
Трактовку роли Инес Натальей Дехтой я не понял. И это досадно, потому что помню «Смех лангусты» и прекрасную игру этой актрисы в дуэте с Сергеем Мединым. И вопрос даже не в том, что Инес у Сартра — лесбиянка-интеллектуалка, а персонаж Натальи Дехты одинаково мало соответствует и первому и второму. Хуже то, что с Инес, за время её присутствия на сцене, ничего не происходит. Как вышла в образе «у меня конфликт со всем миром», так и ушла. Может это режиссёрская недоработка?
Я не зря так долго говорил на тему актёрской игры. Пьеса Сартра концептуальна. В ней имеется чётко выраженная идея — все наши беды и радости связаны с другими. И если трое навсегда оказываются запертыми в комнате без окон, зеркал и надежды – они друг другу — ад. А дальше это надо было сыграть. И вот я не уверен, что получилось. Скорее осталось ощущение просмотра мелодрамы. Герои как–то делились друг с другом событиями своих жизней, как-то пытались вступать в какие-то отношения, а потом всё закончилось. И осталось впечатление, что если бы куда-то отправить эту злобную Инес, то Эстель с Гарсэном прекрасно бы провели время. И в этом главный конфликт. А ведь он не в этом.
Или в этом? Ведь всё критическое, что я говорил, имело бы смысл, если бы спектакль действительно был попыткой проиллюстрировать мысль, которую Сартр вложил в уста Гарсэна: «Ад- это другие». Но в том-то и магия великих драматургов, что их пьесы нельзя просто разучить по ролям и разыграть на сцене. Рисковое это дело. В какой-то момент пьеса оживает и начинает играть актёрами. Таков экзистенциальный театр, апеллирующий к иррациональности человеческого бытия.
Вот и в нашем случае, на сцене не случилась ситуация, когда три равнодушных в начале человека в итоге начинают люто, до отчаяния, ненавидеть друг друга, что и есть ад. Зато произошло другое. С какого–то момента стало нарастать ощущение, что если бы однозначное зло, олицетворяемое Инэс, ушло, исчезло, испарилось — комната бы превратилась в шалаш, а ад в рай для двух влюблённых — Гарсэна и Эстель. И тогда становится понятным внезапное «оживание» Гарсэна, о котором я говорил выше. Он влюбился! И абсолютно органично смотрится Инэс, как олицетворение агрессивного, неусыпно наблюдающего мира, который не позволяет влюблённым обрести счастье вдвоём……. И пасьянс складывается! Вот так играет с актёрами и зрителями психологический театр.
Вероятно, спектакль ещё дозревает, оформляется, набирается, как плод к осени, вкусов, красок и оттенков. Интересно будет взглянуть на него через пару лет, когда актёры уже будут существовать на сцене легко, акцентируясь не на общем потоке речи и движения, а на нюансах, штрихах и деталях. Но всё равно сколько бы раз они его не играли, скорее всего, каждый новый показ будет совсем другим спектаклем. Точнее, спектаклем о другом, о других. Потому что наш Ад (как, впрочем, и рай) — это другие.
Такое непростое впечатление осталось после посещения очень непростого спектакля. И мне кажется, что в этом и состояла цель режиссёра. А иначе бы она ставила водевиль.
Источник: медиа портал АТС creativpodiya.com
(2 голос, оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
Вдумчивая, полноценная критика доставляет не меньшее наслаждение, чем само произведение.
Какая большая статья…
О мёртвых или хорошо, или никак