Александр Балашов (Александр Прим). Тишина

Это не новость, что дворы новых домов на окраине нашего города — тихие. Цены на квадратные метры кусаются, дом новосёлами заселяется вяло, молча и долго. Днём ещё куда ни шло, а вот когда стемнеет, наступает мёртвая тишина. Такая, что бессонными ночами становится страшно – будто уже всё, конец: жизнь прошла и ты лежишь в глухо заколоченном гробу. Один дед Коля, мой сосед-пенсионер, от которого вчера с жильцом-гастарбайтером сбежала его жена, заодно прихватив с собой все семейные накопления в трёхлитровой банке, кажется, ещё жив… Ветеран труда и борьбы за выживание не сдаётся на милость зловещей тишине.

Весь день, с головой погрузившись в своё нежданное горе, дед Коля пил на балконе, закусывая одной квашеной капустой. Капуста эта хранится у него в бочке, прямо на балконе, который от моего отделён лишь ажурной перегородкой из облицовочного кирпича. Подвыпивший дед Коля всегда за-бывал задвигать на крышку увесистый валун, и изысканные ароматы из ду-бового бочонка густо наполняли мою комнату. И от того казалось, что ле-жишь ты в гробовой тишине не в постели, а в гробу, не похороненным уже не первую неделю. И от этой грустной мысли сон сбегал от меня туда, где гудела жизнь – за забор с детищами автопрома, к мигающим огням бурляще-го, как бульон в кастрюле, города.

В нашем дворе, как выражаются продвинутые пенсионеры, ближе к ночи всегда так нереально тихо. Как в окопе перед боем. Всю полезную площадь двора занимают железные «кони» и «лошади» жильцов нашего до-ма, начиная от помятых жизнью заслуженных ветеранов отечественного ав-топрома и заканчивая ржавым «мерином», который когда-то, на заре разви-того социализма, гордо звался «Мерседесом». Все – в доску свои, безголо-сые, смирные, приручённые с юных лет своими хозяевами автомашины.

Но в тот тихий весенний вечер под самое крыльцо заскочил какой-то дикий чужак – чья-то чёрная-пречёрная иномарка со звучным для русско-го уха названием – «ПЕ-ЖО». Ровно в два ночи этот чужак завыл, заорал дурным голосом – сработала сигнализация. Я не спал, наслаждался тишиной нашего двора и уже готов был умереть от счастья, как завыло это самое «Пе», а потом и всё остальное «Жо». Воет и воет, не выключается. Думаю: «А чёрт бы их подрал, хорошо они свои машины делают – воет так, что мёртвого подымет». Накаркал, видно. Через полчаса автовоя услышал, как хлоп-нула балконная дверь деда Коли. Соломенный вдовец долго матерился, громко отхаркивался, перекрывая истошный вой, а потом, кряхтя от напря-жения, поднял с пола валун, которым он затыкал свою вонючую бочку, — и сбросил его на чёрную-пречёрную иномарку чужака.

«ПЕЖО» крякнул по-утиному, на минуту замолчал (наверное, от изумления), но затем машина, как в телепроекте «Голос», перешла на новый уровень — мелодию ещё более пронзительную и душераздирающую.

«А, правда, хорошо они там свои иномарки делают, — подумал я. – Надёжно».

Так и заснул – под голос иномарки и маты пенсионера. И впервые за долгие месяцы гробовой дворовой тишины наконец-то выспался.

Читать другие миниатюры, участвующие в конкурсе «Колибри» 2014